Поиски героя нашего времени – это вообще то, чем, похоже, занимается в своем творчестве датский режиссер Николас Виндинг Рёфн, в этом году получивший режиссерский приз Канн за свой медитативный фильм о скоростях. В то время как остальные рефлексировали, стремились скорее стать взрослыми, модными и выдать что-то новое в области собственного стиля, Рёфн, копируя то Херцога, то Мельвиля, как маленький ребенок искал ролевую модель, образец для подражания, который хочется примерить к себе, влезть в его шкуру. Почти невозможное сегодня кино, ставшее нынче больше полем для жанрового кинематографа – фильмы про настоящих мужиков, героев, способных на поступки в безгероическое время.
Возможно ради момента священного безумия, ежесекундного ощущения необходимости действия, когда кажется, что легче сорваться в бездну на полной скорости, чем медлить у края? Возможно потому что, как и во всех нуарах «женщины – зло», но Она действительно лучшее, что с ним случилось за последнее время? Может это ради своеобразно понимаемых законов справедливости и самой натуре архаичных хищников - акул? Но по большому счету это тоже все не важно. Важна тут ирония, с которой датский автор перекраивает и превращает в магию поэтического кошмара китчеватую эстетику фильмов 80-х и своего собственного творчества. Невротический, но уравновешенный стиль, само ощущение в точках зыбкости реальности пространства - тонкого, как лед под ногами. Когда, кажется, что чуть тронешь и забурлит. Обыденность, рутина, кристальная ясность, абсолютная узнаваемость каждой детали чужого, американского быта, но вдруг из-за соседней двери полыхнет адским огнем, и грянет издевательски сладкая, бодрая музыка, и завертится клубок насилия. Насилие как инерциальная точка отсчета, а другой и нет. Или скушаешь ты, или тебя. Скорость, как его бесполезное средство борьбы с энтропией, выдергивающее тебя из бытия и не возвращающее обратно.
Останется только щемящая сердце красота, одиночество и режущие отражения в блеске фар и зрачков. Ведь, как и в прошлом фильме Рёфна – «Вальгалле», где Америка, к чьим берегам ныне пристал режиссер, так же маячила адскими огнями, координаты этого путешествия заданы заранее – фильм о мертвеце. Человеке, обреченном с самого начала, Человеке без будущего и прошлого, оставившего в настоящем след, как надпись яркими буквами на пожелтевшей временем открытке из чужой страны. А, может, его и не было вовсе?
Journal information