Когда человек очень молод (а герои и «Розетты», и «Дитя» очень молоды), жизнь кажется Божьим садом, в котором много-много всего и хватит места всем Божьим детям. Такой период в жизни - когда веришь в то, что если чего-то сильно захочешь, оно непременно у тебе придет, попросишь, и дано тебе будет. У Божьих детей только и есть, что такой талант - верить и хотеть. И хочется ведь так не много - кожаную куртку, работу, немного денег в кармане, ну и просто - место под солнцем. Но время, с неумолимым тиканьем, проявляет негативом бреши и организует систему нехваток в дидактических целях. Дети смотрят в небо, но видят только равнодушную, черную дыру. И никому сверху не наказывать их за плохие поступки, и никому погладить по голове И воздух равнодушно колышется в холоде стерильных европейских кварталов. И Земля отторгает их, и ей все равно, чем ее поливают, слезами или потом…
Режиссура Дарденов также минималистична и основана на системе «дефицитов», как и тот суровый мир, в который они буквально вволакивают зрителя – экономия выразительных средств, никакой музыки, никаких модных операторских приемов, даже никакой особенной эмоциональности и надрыва. Только иногда камера, устав от мельтешения жизни, озирается куда-то, в ожидании, что из серости появится кто-то доселе невидимый, но присутствующий рядом. Но некому, ни наказать, ни одобрить поступки их героев, «маленьких людей» и изгоев, в которых жизнь постепенно проявляет негатив. Тут конечно, уместно было бы говорить о социальной направленности «Роззеты» или «Дитя» - что называется «среда заела». Уместно было бы, но вывод, к которому приходят братья и который роднит их с русским классиком, поставившим вопрос «подлец ли человек, весь вообще род, то есть человеческий», выводит дискуссию за эти пределы. Рожденные из рези в животе и бельгийской бытовухи, персонажи Дарденнов, конечно, не родня идейному убийце из «Преступления и наказания», но вывод, к которому приходят каннские призеры, также как и у Достоевского, как раз яростно противоречит тому, что человек От и До формируется социумом. Ниточки кардиограммных лент судеб со вздохом облегчений уносятся куда то вдаль - на свободу, к долгожданному катарсису по обе стороны экрана.
Journal information